— Посмотри, — Скёрл тронула Джейро за плечо. В нескольких сотнях футов стояла троица коренастых крестьянских парней с маленькими черными глазами на круглых физиономиях. Они явно не собирались здороваться, а лишь смотрели на незнакомцев с безликим любопытством. — Может быть, это именно они избили тебя?

— Да, пожалуй, те были в таком же возрасте, — тихо ответил Джейро.

— Ты вел себя дерзко с ними?

— Очень. Но сделать ведь ничего не мог.

Майхак подошел к парням и что-то спросил, те в ответ начали грубо смеяться.

— Они говорят, что ничего такого не помнят. Но они лгут, не из страха, конечно, но из поганого удовольствия, которое испытывают, обманывая чужеземцев. Это вполне распространенное здесь явление.

— Больше мы здесь ничего не узнаем, — решил Джейро. Флиттер снова взмыл вверх и пересек Вайчинг-Хиллз. Действительно, за холмами, протекая с запада к их основанию, находилась река, шла на север и скрывалась в призрачной дымке. Еще через пять миль вверх по течению показался на берегу и крошечный городок — Пойнт-Экстаз, с населением в четыре тысячи человек, если верить карте. Дома в нем оказались такими же, как в Танциге и Шронке, фахверковыми, но немного других тонов. Многие оказались старыми или даже развалившимися, другие, хотя и жилые, тоже имели непрезентабельный вид, пугая своими покосившимися острыми крышами, они напоминали пьяниц, кое-как надевших островерхие шляпы.

Городок отделялся от реки полосой заболоченного пустыря, поросшего густыми зарослями бамбука. Флиттер снизился и заскользил прямо над окраинами, чтобы Джейро мог тщательно осмотреть местность.

— Ничего знакомого, — прошептал он. — Давайте подлетим ближе к реке.

Флиттер полетел еще ниже над зарослями бамбука, и сразу же краем глаза Джейро увидел старенький желтый дом.

— Вот это место! Я уверен! — вдруг вскрикнул юноша.

Майхак посадил флиттер почти вплотную к домику. Было видно, что он пуст уже давным-давно, стекла в окнах разбиты, в дверях зияла огромная дыра. Желтая краска хлопьями весела на стенах, и повсюду росли высокие сорняки.

Задержавшись на секунду, Джейро медленно пошел к дому. Остальные, не сговариваясь, остались у флиттера, поняв, что парень должен первым подойти к дому.

Юноша, нечувствительный сейчас ни к чему, кроме того, что происходило в его сознании, вступил на порог, потянул заплакавшую и застонавшую дверь и оказался в длинной узкой прихожей. За ней находилась комната настолько маленькая, что ее даже трудно было таковой назвать. Джейро стоял, глядя на поднимавшуюся отовсюду пыль и, несмотря на всю свою внутреннюю решимость, никак не мог справиться с накрывшей его волной тоски: трудно не скорбеть над тем, что когда-то было так дорого, а теперь разрушилось безвозвратно.

Но, кроме пыли, что-то еще жило в этой комнате, что-то тяжкое, болезненное, застывшее. У Джейро вдруг застучало в ушах. Он мучительно всматривался в сумрак, но не видел и не слышал ничего, что могло бы его так встревожить. Он стоял долго, позволяя одним мыслям и чувствам сменять другие. Но постепенно память его стала проясняться. В комнате действительно ничего не было, тяжесть существовала в его сознании. И тогда, вспомнив доктора Уониша, Джейро вдруг подумал: если так тяжело от одного только смутного ощущения происшедшего здесь, то лучше прекратить любые воспоминания немедленно.

И сразу стало легче; напряжение покинуло и его, и комнату. Джейро сухо, неестественно откашлялся и чертыхнулся. Надо же, он позволил себе отдаться диким ощущениям, забыв о логике. И юноша забормотал:

— Я здесь не случайно, не по желанию, не по принуждению, я здесь потому, что так должно быть. Если бы я не оказался здесь сейчас, это произошло бы позже. Но откуда я знаю все это? Да, я здесь, но зачем? Что-то не складывается.

Джейро стоял, как сомнамбула, настоящего больше не существовало. Он смотрел вниз, в колодец времен и видел желтый домик с открытой дверью. Он снова стал мальчиком и услышал голос, который — он знал — был голосом его матери. Она стояла перед ним, и мальчик чувствовал ее близость, и только никак не мог увидеть лица. Мама сказала ему: «Джейро, времени мало. Я вложила все свое любящее сердце в то, чтобы ты знал меня! Я впечатаю эти слова в твое сознание, и это будет называться гипнотической суггестией. Ты никогда не забудешь то, что я говорю, но вспомнишь об этом лишь тогда, когда снова окажешься здесь, в этом чудовищном месте. Для меня жизнь закончилась. Я приказываю тебе: возьми эту черную коробочку и спрячь ее там, где ты прячешь свои детские секреты. Потом, когда ты вернешься, достань ее. И тогда поступай так, как будет написано в инструкции, в ней спрятанной. Я делаю это ради памяти твоего отца, который умер. Его звали Таун Майхак. Будь честен, мой мальчик».

И сразу же Джейро услышал свой собственный голос, но такой хриплый и тихий, будто он раздавался издалека;

«Я буду честен, мама».

Тут на юношу снова навалилась тяжелая и душная тишина. Он ощутил, что куда-то плывет, но куда, понять было невозможно, ибо все направления казались ему одинаковыми. Глазам его все казалось размытым и нечетким, больше не было видно ни желтого домика, ни открытой двери. Колодец времен обмелел и иссяк.

Кто-то звал его по имени. Джейро вздохнул полной грудью, не понимая, сколько он простоял так. Обернувшись, юноша увидел стоявшую рядом Скёрл, теребящую его за рукав и с тревогой заглядывающую ему в лицо.

— Джейро, что с тобой? Тебе плохо, ты в обмороке? Я уже давно зову тебя! Почему ты молчишь?

Джейро еще раз вздохнул, словно просыпаясь.

— Я не знаю, что со мной было. Кажется, я слышал голос мамы.

Скёрл нервно обвела глазами комнатку.

— Пойдем наружу. Мне не нравится это место. Они вышли на воздух.

— Что случилось? — спросил Майхак.

Джейро попытался выразить пережитое в словах.

— Ничего не могу сказать точно, но все-таки, кажется, я слышал голос мамы.

— Откуда ты заешь, что это был голос матери? — удивился Майхак. — Ты хочешь сказать, она назвала себя?

— Да. Голос назвал себя. Он еще упомянул что-то про гипнотическую суггестию, так что это вряд ли было привидение.

— Но что она сказала? — настаивал Майхак. — Ты мог разобрать слова?

— Да, я все понял. Она сказала, что ты мертв, а я должен что-то сделать.

— Но что!?

Джейро снова задумался и стал обходить дом, останавливаясь через каждые три или четыре шага и внимательно рассматривая все вокруг. Неожиданно лицо его просветлело, и юноша бросился к горке камней, вероятно, бывшей когда-то конурой, а теперь густо заросшей красным лишайником и черным репейником. Он упал на колени и стал разбрасывать камни. Наконец показалась темная дыра, которую он расширил, вытащив еще несколько камней. Запустив руку в дыру до самого плеча, он пытался что-то достать, но безуспешно. Отвалив еще камни, Джейро залез в дыру с головой и, извиваясь, протиснулся в нее как можно глубже. Победа! Юноша вылез весь в земле, держа в руке гладкую черную коробочку.

Встав и отряхнувшись, Джейро торжественно посмотрел на своих изумленных товарищей.

— Я нашел ее, нашел, там, где мама просила меня спрятать!

— Открывай же скорей! — попросила Скёрл — Невозможно больше терпеть!

Майхак внимательно огляделся.

— Сначала лучше уйдем отсюда. У Азрубала могут быть расставлены для наблюдения свои люди.

Вся четверка забралась во флиттер и вернулась в космопорт Танцига. И лишь после того, как флиттер был убран в брюхо «Фарсана», Джейро открыл коробку. Оттуда выпал толстый конверт из прочного пергамента, к которому оказался прикреплен еще один, поменьше и потоньше. Во втором конверте оказался лист бумаги. И вот, уже второй раз за свою недолгую жизнь, Джейро прочел письмо от того, кто его любил и кого уже не было в живых.

Юноша читал слова, явно написанные в спешке и в полном смятении чувств:

«Не знаю, кто и когда прочитает это письмо. Надеюсь, что это будешь ты, Джейро. Если я сумею спасти тебя, ты поймешь, что ничего другого я сделать не могла. Так что если ты сожалеешь о принуждении, запечатленном в твоем, сознании, прости меня, мой мальчик.